Неточные совпадения
Погодя немного минут, баба в коровник пошла и
видит в щель: он рядом в сарае к балке кушак привязал,
петлю сделал; стал на обрубок и хочет себе
петлю на шею надеть; баба вскрикнула благим матом, сбежались: «Так вот ты каков!» — «А ведите меня, говорит, в такую-то часть, во всем повинюсь».
Плутая в
петлях улиц и переулков, во тьме, которая шелушилась все обильнее, Самгин подумал, что
видеть Лютова будет очень неприятно, и окончательно решил: санитарные пункты — детская выдумка.
— Вот —
увидите,
увидите! — таинственно говорил он раздраженной молодежи и хитро застегивал пуговки глаз своих в красные
петли век. — Он — всех обманет, дайте ему оглядеться! Вы на глаза его, на зеркало души, не обращаете внимания. Всмотритесь-ка в лицо-то!
Сторож, другой,
видел и рассказывал мне, что Лозинский не противился, но Розовский долго бился, так что его втащили на эшафот и силой вложили ему голову в
петлю.
Я
видел, что с ним всё чаще повторяются припадки угрюмого оцепенения, даже научился заранее распознавать, в каком духе он возвращается с работы; обычно он отворял ворота не торопясь,
петли их визжали длительно и лениво, если же извозчик был не в духе,
петли взвизгивали кратко, точно охая от боли.
И так меня этот сон расстроил, что уж и не знаю, как с собой благороднее порешить: утопиться или повеситься?"Но новгородцы,
видя, что у князя ихнего ум свободный, молчали, а про себя думали: не ровен случай, и с
петли сорвется, и из воды сух выйдет — как тут советовать!
— Послушай, князь, ты сам себя не бережешь; такой, видно, уж нрав у тебя; но бог тебя бережет. Как ты до сих пор ни лез в
петлю, а все цел оставался. Должно быть, не написано тебе пропасть ни за что ни про что. Кабы ты с неделю тому вернулся, не знаю, что бы с тобой было, а теперь, пожалуй, есть тебе надежда; только не спеши на глаза Ивану Васильевичу; дай мне сперва
увидеть его.
Павел Владимирыч наконец понял, что перед ним не тень, а сам кровопивец во плоти. Он как-то вдруг съежился, как будто знобить его начало. Глаза Иудушки смотрели светло, по-родственному, но больной очень хорошо
видел, что в этих глазах скрывается «
петля», которая вот-вот сейчас выскочит и захлестнет ему горло.
Он остался в прихожей и, слушая, как в комнате, всхлипывая, целовались,
видел перед собой землю, вспухшую холмами, неприветно ощетинившуюся лесом, в лощинах — тёмные деревни и холодные
петли реки, а среди всего этого — бесконечную пыльную дорогу.
— Живёшь, живёшь и вдруг с ужасом
видишь себя в чужой стране, среди чужих людей. И все друг другу чужды, ничем не связаны, — ничем живым, а так — мёртвая
петля сдавила всех и душит…
Будто чувствовалось, что вот-вот и природа оживет из-подо льда и снега, но это так чувствовалось новичку, который суетно надеялся в первых числах февраля
видеть весну в NN; улица, видно, знала, что опять придут морозы, вьюги и что до 15/27 мая не будет признаков листа, она не радовалась; сонное бездействие царило на ней; две-три грязные бабы сидели у стены гостиного двора с рязанью и грушей; они, пользуясь тем, что пальцы не мерзнут, вязали чулки, считали
петли и изредка только обращались друг к другу, ковыряя в зубах спицами, вздыхая, зевая и осеняя рот свой знамением креста.
Со стен
видели, как всё теснее сжималась
петля врагов, как мелькают вкруг огней их черные тени; было слышно ржание сытых лошадей, доносился звон оружия, громкий хохот, раздавались веселые песни людей, уверенных в победе, — а что мучительнее слышать, чем смех и песни врага?
Отстаньте, сукины дети! что я за Гришка? — как! 50 лет, борода седая, брюхо толстое! нет, брат! молод еще надо мною шутки шутить. Я давно не читывал и худо разбираю, а тут уж разберу, как дело до
петли доходит. (Читает по складам.) «А лет е-му от-ро-ду… 20». — Что, брат? где тут 50?
видишь? 20.
Но в то же время он ясно
видел, что Грачёв влез в
петлю, из которой вряд ли вывернется без ущерба для себя.
Заняв во всех банках (вся Россия в то время была, как тенетами, покрыта банками, так что ни одному зайцу не было надежды проскочить, не попав головой в одну из
петель) более миллиона рублей, он бежал за границу, но в Гамбурге был поймай в ту самую минуту, как садился на отправлявшийся в Америку пароход, и теперь томится в остроге (присяжные заседатели
видели в этом происшествии перст божий).
Молча кружились то по лесу, то среди беззащитного поля и снова торопливо вваливались в темень, хряскали по сучьям, на одном крутейшем косогоре чуть не вывалились, хотя Еремей и ночью, казалось,
видел, как днем. И чем больше завязывали узлов и
петель, тем дальше отодвигалась погоня и самая мысль о ней. Что-то засветлело, и Еремей сказал...
В этом Яков
видел нарастание всеобщей глупости, сам же он жил страхом не выдуманным, а вполне реальным, всей кожей чувствуя, что ему на шею накинута
петля, невидимая, но всё более тугая и влекущая его навстречу большой, неотвратимой беде.
— Он, он! Он ночью хотел на
петле повеситься! — торопясь и задыхаясь говорила девочка. — Я сама
видела! Он давеча хотел на
петле повеситься, он мне говорил, говорил! Он и прежде хотел, всегда хотел… Я
видела ночью…
Услышав необычную возню, заглянула она за́ дверь и
увидела, что мать евангельская
петлю себе на шею накинула…
— Ты что это вздумал?.. — горячо заговорил Сергей Андреич. — Сочти-ка, много ль раз ты из
петли меня вынимал, сколько от тебя я
видел добра? Без тебя давно бы нищим я был. Алешка, что ль, я, чтоб не помнить добра?.. Неси скорей — долг платежом красён.
Сторож
видел и рассказывал мне, что Лозинский не противился, но Розовский долго бился, так что его втащили на эшафот и силой вложили ему голову в
петлю.
Одно — читать подобные сообщения о незнакомых, и совсем другое, когда в страшной ясности
видишь воображением живые лица — взгляд исподлобья и молодую бородку одного, прекрасные, серьезные глаза другого, — и как лица эти исказились от стянувшей горло
петли…
Тася продолжала чтение. Она меняла голос, за мужчин говорила низким тоном, старалась припомнить, как произносил Шумский. И его она
видела в «Шутниках» девочкой лет тринадцати. Только она и жила интересом и содержанием пьесы. Фифина считала про себя свои
петли. Бабушка дремала. Нет-нет да и пробормочет...
— Нет, милый, ты, я
вижу, ума решился… Родную сестру за разбойника норовишь выдать — ведь на него
петля в Москве готова. Ты знаешь это?
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим врагом, которого он не в силах был сломить имевшеюся в руках его властию, чему лучшим доказательством служит то, что он, совместно с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы
видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы на его шею другой
петли, не нашлось бы и на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение, что «другой
петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», — или, быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не будем строить догадок и предупреждать событий.
Лососинин. Эка премудрость! Тут нужно только бесстыдство, медный лоб. Иной гвоздем к месту прибит, не скоро оторвешь; а этот,
видишь, мотается на мочальной
петле.
—
Видит бог, никому! Зарой меня живого в землю, коли я кому промолвился. Знаю я, да ты, господине, да родич мой, и тому наказал, что прямо в
петлю и меня и себя потащит, коли обмолвится.
— Особенной
петли я для него не
вижу… Без желания отца он не будет даже привлечен к ответственности.